Эдвард Радзинский - "Николай Второй: жизнь и смерть"

• В своей программной речи Победоносцев объяснял: Россия – это особая страна: реформы, свободная печать непременно кончаются в ней развратом и смутой.
• Королева Виктория безукоризненно соблюдает традицию: власть принадлежит парламенту, мудрые советы – королеве.
• Когда он вступил на престол, от него столько ожидали… Вечное российское ожидание нового хорошего царя!
• Россия – кулак и кнут… Все это очень старые и очень печальные мысли… Она была права, «многие говорили». Вот монолог русского монархиста, который почти повторяет слова русской царицы (его приводит в своих мемуарах все тот же французский посол Палеолог):
  
  На Западе нас не знают, там не знают, что царизм есть сама Россия. Россию основали цари. И самые жестокие, самые безжалостные были лучшими. Без Ивана Грозного, без Петра Великого, без Николая не было бы России. Русский народ – самый покорный из всех, когда им сурово повелевают, но он не способен управлять сам собою. Как только у него ослабляют узду, он впадает в анархию. Он нуждается в повелителе, в неограниченном повелителе. Он идет прямо только тогда, когда чувствует над своей головой железный кулак …кнут, мы им обязаны татарам, и это лучшее, что они нам оставили.
• И, оглядываясь на все происходившее в камерах, Блок писал:
  
  «Никого нельзя судить. Человек в горе и в унижении становится ребенком. Вспомни Вырубову – она врет по‑детски, а как любил ее кто‑нибудь. Вспомни, как по‑детски смотрел Протопопов… как виноватый мальчишка… Сердце, обливайся слезами жалости ко всему, ко всему. И помни, что никого нельзя судить».
• Новая власть предложила вчерашним полуграмотным рабочим, солдатам, матросам – соблазнительную должность – творцов Истории.